Категория: Экзекуция
Последующее свидание было маленьким, но незабвенным. Вспоминая позднее об этой встрече, она вновь удивлялась собственной возможности возбуждаться до течки в ситуациях, о которых ранее даже поразмыслить не могла. Хотя началось все довольно легко. Она позвонила ему с просьбой о свидании. Была взволнованна и подобострастна. Времени у него было не достаточно, но он согласился повстречаться с ней после работы в парке. И только в самом конце разговора увидел: "Ты вновь забыла, как должна обращаться к владельцу. " Она вздрогнула. "Ой, простите, государь". "Ты будешь наказана. До встречи". И она осталась наедине со своими сомнениями - что означает "будешь наказана"? Мысли об этом вновь выливались в отчаянную мастурбацию и жаркие сны, в каких он завладевал ей в самых немыслимых позах.
На встречу она в первый раз шла без трусиков и чувство своей порочности захватило ее полностью. Она даже ухитрилась поласкать себя пальцами на заднем сиденьи маршрутки. В итоге она вновь встречала собственного владельца совсем влажная. "Я сучка, я похотливая сучка" - с отчаянным наслаждением задумывалась она. "Здрасти, государь!" - воскрикнула она, стараясь заглушить противное чувство ужаса. Заместо приветствия он вновь пристально осмотрел ее с ног до головы. Этот обряд почему-либо всегда приводил ее в растерянность и смущение. "Покажись" - кратко отдал приказ он. Малость сомневаясь, верно ли сообразила указание, она задрала руками подол платьица, показывая отсутствие нижнего белья. Солнечные блики, пробиваясь через листву деревьев танцевали на ее оголенных плечах. Она была обворожительна сладостной консистенцией смущения и порочности. Задрав юбку, она ощутила, что даст все что угодно за то, чтоб он закончил эту пытку и завладел ей.
Поначалу он нерасторопно опустил с ее плеч лямки платьица, потом бретельки лифчика, и выпустил на свободу ее груди. Помял их руками, длительно крутил и сжимал соски, вызывая у нее стоны и спазмы в гениталиях. Потом так же без спешки побаловался в ее щели, позволив ей скулить от наслаждения. Принудил облизывать влажные от ее соков пальцы. "Ты стоишь тут с нагой задницей, вывалив сиськи, вся влажная от похоти и думаешь только о том, чтоб тебя трахнули. И после чего ты говоришь что ты не шлюха?" Она вспыхнула и опустила глаза. Он отвесил ей несильную пощечину. "Гласи, сука, кто ты есть". Она раз за разом произносила дрожащим голосом "я ваша шлюха, государь" и содрогалась от пощечин, покорливо принимая плату за собственное унижение. Она желала, чтоб государь простил ее и разрешил ласкать его. Но то, что ей представлялось наказанием, было только недолгой прелюдией.
"Ты серьезно провинилась, забыв правила неплохого тона в общении с государем. Я верю, что это не злой умысел, а всего только невоспитанность. Потому порка будет не очень серьезной - всего 10 ударов. " Она слушала его речь как в тумане. Накопившийся ужас прорвался беззвучными слезами. Она была шокирована его словами, шокирована самим словом "порка". "Пожалуйста, не лупите меня, государь. Простите меня государь, я больше не буду!" - она была по-настоящему ничтожной, она сама слышала как унизительно звучат эти слова в устах взрослой прекрасной дамы. Она была в отчаянии и из отчаяния вдруг родилась идея, которая показалась спасительной. Она опустилась на колени перед мужиком. "Пожалуйста, государь, не наказывайте строго свою шлюху". После паузы он поднял за подбородок ее лицо и принудил глядеть в глаза. Она стояла на коленях, всхлипывая от испуга, и невольно вела себя как путана, пошло выкатывая сиськи и задирая повыше платьице, надеясь вызвать у мужчины желание завладеть преданной самкой.
В один момент она поняла что больше всего ей на данный момент охото почувствовать во рту член собственного властелина. Ранее она всегда считала "отсос" очень унизительным. Была уверена, что мужик сознательно опускает даму, когда употребляет ее рот не для поцелуев, а только как еще одну дырку для траханья. Прошлые ее хахали как будто и сами считали минет кое-чем не полностью солидным и не настаивали. Но с этим мужиком все сходу вышло по другому. Она ощутила, как ему нравится брать ее в рот как шлюху, не только лишь не стесняясь, но напротив, сознательно унижая ее нарочитой грубостью. Но окончательный слом произошел во время последней встречи, когда он, насаживая ее голову на собственный член, отдал приказ ей глядеть в глаза, чтоб полнее насладиться ее унижением. Она совсем ощутила себя опущенной "соской", поставленной на колени перед мужиком. Это переживание было для нее так острым, что она в первый раз в жизни кончила, не притрагиваясь к для себя руками.
Как будто разгадав ее мысли, он положил палец ей на губки, позже просочился пальцем в рот и она принялась старательно сосать. "Мне нравится твоя старательность. Прощаю для тебя половину наказания. Но больше я этот вопрос дискуссировать не хочет. " Он вновь отвесил ей пощечину. "Встать, сука". Не обращая внимание на ее рев, он принудил даму согнуться на прямых ногах и обхватить колени руками. Потом не спеша поднял юбку и отбросил ей на спину. Она была совсем парализована ужасом, все мысли вытеснил кошмар перед грядущим наказанием. Краем глаза она увидела, как мужик вытаскивает из брюк ремень и ее забила большая дрожь, она стала реветь уже в глас. "Не вздумай орать, весь парк сбежится поглядеть на представление. Считай удары вслух" - расслабленно произнес он и прикоснулся ремнем к беззащитной попе. Она вздрогнула как от удара и конвульсивно расцепила руки. "В стойку, сучка" - он даже не повысил глас. Гладя ремнем обнаженные ягодицы дрожащей дамы, он услаждался ее ужасом и покорностью.
1-ый удар вызвал у нее отчаянный вопль - не столько от боли, сколько от прорвавшегося напряжения. "Я приказывал не кричать, а вслух считать удары. Не засчитывается" - свирепо констатировал он. И далее все шло как по ноткам. Совсем сломленная, она только ревела, покорливо содрогалась и считала удары. Окончив порку он нерасторопно расстегнул брюки и не позволив даме разогнуться прочно взял ее за округленные ноги и решительно завладел ей сзади. Они кончили практически сразу и она была уже не способен устоять на ногах. Упав на четвереньки, она практически орала от нахлынувшего наслаждения, совсем утратив чувство действительности. Она была потрясена глубиной собственного оргазма, ей казалось, что она сойдет с разума. Он стоял рядом и поглаживая опадающий член расслабленно смотрел на воющую от вожделения самку. Ей завладела смесь стыда и благодарности за то, что государь позволяет ей настолько откровенно отдаваться собственной похоти. Она подползла к нему на четвереньках и уткнулась лицом в его башмаки. "Спасибо, государь, спасибо" - униженно скулила она, целуя его ноги.
"Подымись на колени, руки за голову" - отдал приказ он. Потрепал ее по щеке. "Хорошо для начала. Без наказания нет повиновения, без повиновения нет наслаждения. Сейчас вылижи член государя, шлюха". Она ощущала себя сдавшей тяжелый экзамен. Счастливая и довольная, она кропотливо обсасывала член собственного хахаля. "Наказания всегда идут сучке на пользу. Я буду временами тебя пороть, чтоб ты не запамятовал свое место. " От этих слов у нее кружилась голова. С руками за головой и членом во рту она ощущала себя полностью во власти собственного государя.
***
Ее надежда в последующий раз быть так старательной, чтоб избежать наказания, была перечеркнута в одно мгновение. Он в первый раз позвонил ей сам и отдал приказ вечерком явиться на тоже место в парке. Она сообразила, что попалась - в сей день на ней были штаны и заехать домой переодеться она уже очевидно не успевала. Сладкая смесь ужаса и возбуждение преследовала ее до самой встречи. До выхода с работы она забежала в туалет чтоб снять трусики. Подумав, решила избавиться и от лифчика, чтоб смотреться очень соблазнительно. И к тому времени как она добралась до места, на штанах появилось приметное влажное пятно.
Разрываясь меж опасением быть увиденной сторонними и желанием смягчить свою участь, она все таки попробовала изобразить ...наивысшую покорность - приехала некоторое время назад, трусливо озираясь по сторонам расстегнула штаны и опустила их до колен, подняла руки за голову, опустила глаза и встретила собственного владельца по стойке "смирно". "Здрасти, государь, ваша шлюха готова служить вам. " Он как обычно не спеша и оценивающе оглядел униженно заискивающую перед ним даму. Сжал ей щеки и поднял лицо ввысь. "Ну что все-таки. Сейчас для тебя не надо разъяснять твою вину, сучка. У тебя был шанс исправиться, сняв штаны совершенно, но ты им не пользовалась. " Он отвесил ей пощечину. "Раздевайся сейчас донага, шлюха". Она даже не поразмыслила возражать. Дрожа от испуга, она стащила с себя всю одежку, сложила ее под деревом и без дополнительных указаний приняла позу покорности, скрестив руки на затылке и раздвинув ноги на случай, если владельцу захочется поиграть с ее киской.
Он но не стал с ней заигрывать. "Сейчас я выпорю тебя строже, чтоб ты понимала, что служить государю необходимо старательно, а не для галочки. " Он прошелся вокруг, пробуя на извив упругость ветвей на кустиках. Срезал несколько прутков и подошел к дрожащей в ожидании казни даме. Легкое поглаживание прутками совсем сломило ее, по лицу потекли слезы. "Рот открой, сука". Он поднял с земли ее майку, смял, и стал запихивать ей в рот смятую ткань. "Выронишь - получишь в два раза больше ударов" - расслабленно произнес он. Отойдя малость в сторону он полюбовался собственной пленницей. Провел рукою по внутренней части ее ноги, скользкой от стекающей из влагалища смазки. Потом вытер руку о ее щеки. "Ты получишь по 10 ударов впереди и сзади. "
1-ая порка была для нее потрясением, ведь даже в детстве ее никогда так строго не наказывали. Но в сей раз она была изумлена не меньше. Во-1-х, удары розги были острее. Во-2-х, она и не задумывалась, что пороть можно не только лишь по ягодицам. Оголенная и немощная, скулящая от боли и унижения, она в первый раз воспринимала удары по всему телу. В особенности потрясли ее удары по беззащитной груди. Прутки оставляли на белоснежной коже резкие красноватые полосы. Преданная дама не способна была о кое-чем мыслить, меж ударами она пробовала забыться, как будто все происходящее касалось кого-либо другого. Ожог последующего удара на короткий срок возвращал ее назад, потом она вновь убегала в спасительную вату чувственного отупения. "Уже хорошо, сучка" - удовлетворенно произнес ее властелин. "Не пытаешься уворачиваться и честно принимаешь наказание". Жадная похвала возвратила ее к жизни, она ощутила непонятную удовлетворенность. Кожа горела, но владелец не зверствовал и происходящее начало казаться ей каким-то очистительным таинством. Она вдохновенно распрямилась, старательно подставляя истерзанное тело под последние удары.
Он вынул из ее рта влажную ткань и практически лаского протер заплаканное лицо дамы. Потом взял за волосы и чувственно поцеловал ее в губки, сразу теребя пальцами ее клитор. "Можешь пососать, шлюшка, ты заслужила прощение" - произнес он, видя в ее очах только преданность и желание служить собственному государю. Стоя на коленях, она с упоением сосала его член и опять рыдала - рыдала от переполнявшей ее радости. Она даже не пробовала осознать, что ощущает, все происходящее очень выходило за обычные ей рамки. И когда владелец отдал приказ ей лечь на спину и мастурбировать, она отдалась этому процессу с таковой откровенностью, что вспоминая об этом после, невольно багровела. Она как будто лицезрела себя его очами - лицезрела как стоящий государь брызжет спермой на валяющуюся перед ним полностью нагую, выпоротую суку, нескромно раскинувшую ноги, отчаянно натирающую хлюпающую щель и рыдающую от изливающейся похоти.
***
Скоро после 2-ой порки она сообразила, что ее отношение к хахалю поменялось. Вот тогда она ощутила внутри себя желание служить ему как преданная сучка. Сейчас именовать собственного владельца "государем" стало для нее не только лишь легким, да и доставляло наслаждение. И даже в идей о нем она гласила только "государь". Она увидела, что невзирая на все унижения, которым подвергает ее покоривший ее мужик, он непостижимым образом докладывает ей подлинную цельность и уверенность. Ушли в прошедшее преследовавшие ее после развода истерики, когда она чувствовала себя брошенной и никому не подходящей. Феноминально, но в его строгости она ощущала больше внимания к ее нуждам, чем у ничего не требовавших прежних ее хахалях. К тому же, с ним она всегда чувствовала себя по-настоящему чувственной и сексапильной - он как никто смог показать ей ее свою привлекательность и добивался отдаваться сладостному разврату без остатка.
Ей уже не казались необычными его слова: "возможность встать на колени перед достойным мужиком - настоящее счастье для дамы". Поза на коленях возбуждала ее все посильнее. В особенности, если в этот момент ее рот был заполнен крепким мужским членом. При этом такая поза не стала для нее наименее зазорной. Иногда, когда они встречались на улице "на бегу", он мог галантно угостить ее кофе, а потом завести в какое-нибудь скрытое место и, поставив на колени, вынудить отсасывать, подбадривая пощечинами как будто уличную девку. Для нее как и раньше это было унизительно до упоения и она текла от одной мысли о том, как она смотрится в такие минутки. Когда государь в первый раз разрешил ей мастурбировать во время отсоса, она испытала несравнимый оргазм, практически оглушенная открывшимся перед ней замечательным миром покорности. Сейчас не только лишь дома, но даже на работе, спрятавшись в туалете, она обнажалась, становилась на колени перед воображаемым властелином и сладостно терзала свою щель и крутила торчащие от возбуждения соски, награждая себя пощечинами и шлепками по пятой точке.
Хочешь продолжения? На бумаге либо в жизни?
Пиши: [email protected]
