Категория: Экзекуция

Когда она пробудилась, солнечный свет заливал нежно-оливковую спальню. Его рядом не было. Она присела на кровати. Что-то мешало ей. Стопроцентно отрезвев от сна, она сообразила что это было: у нее на шейке был одет кожаный ошейник с маленьким замочком, а от него тянулась цепочка. Она попробовала встать. Цепочка была пристегнута к изголовью кровати и ее метровая длина не давала волю движениям. Вертикальное положение тела мгновенно напомнило ей, что она со вчерашнего вечера так и не помочилась до конца. Она позвала его. Ответом была тишь. Оглядевшись, она увидела на прикроватной тумбочке мобильный телефон, но можно ли было звонить ему – она не была уверена. Здесь же на тумбочке стоял высочайший глиняний стакан кораллового цвета, а в нем большой цветок.

«О! откуда он вызнал, что я люблю астры?!» ее это приятно изумило. Посиживать так далее было нереально, очень уж хотелось в туалет пи-пи. Она позвонила ему. Он ответил сходу, произнес что на утренней пробежке и скоро возвратится. Через 20 минут его все еще не было, а тело ныло, ошейник не позволял свободы, она могла отступить от кровати не дальше, чем на полуметра, но этого не хватало, чтоб добраться в ванную. Она опять позвонила и спросила разрешения в туалет. Он произнес, что не очень желает ей давать позволение на это, но если уж она сама освободится, он не станет ее наказывать. При всем этом он предложил ей направить внимание на вазочку с ирисом. Она его поблагодарила и на этом разговор окончился. Еще минут 10 она вытерпела, размышляя, вроде бы ей что сделать, или дождаться его возвращения. Она длительно смотрела на стакан с цветком.

А позже вспомнила Алису Льюиса Кэрролла. А вдруг, он не просто так упомянул о цветке, озарило ее. Она взяла вазу с цветком и немного встряхнула ее. Там снутри что-то звякнуло. Она представила, что это ключ от замка не цепочке и обрадовалась находке. Тем временем в туалет хотелось все посильнее и посильнее. Она длительно гадала, вроде бы ей достать ключ. Поначалу она пробовала сделать это стеблем цветка. Не выходило. Потом она вытащила цветок и перевернула стакан, плотно сжав горловину ладонью. Что-то тяжелое стальное задело ее ладошки. Она практически изловила, но опрокидывая стакан назад, железка выскользнула из ее руки. Она практически рыдала от досады и от тянущей боли понизу животика. Оставался только один метод – чтоб достать ключ необходимо было испить воду из вазы. От этой мысли ей стало не по для себя. Но другого выхода не оставалось. И вытерпеть уже не было сил. Заключив всю волю в кулак, она взяла вазу и начала пить воду. После 10 глотков она тормознула чтоб перевести дыхание.

Потом, отдышавшись, продолжила. Вода заполняла ее желудок, в вуале было более 2-ух стаканов воды. Выпив всю воду, она в конце концов перевернула вазу и вытряхнула на простынь влажную металлическую… о нет!! Она так возлагала надежды узреть ключ от замочков. Но это было железное сердце, неописуемо прекрасное и элегантное. Только она не смогла оценить подарок, измученная желанием облегчения, она начала рыдать от досады. Его все еще не было, прошел уже час после ее звонка. Еще через минут 10 не так давно выпитая порция воды начала давить и доводить ее до панического состояния. Она не веровала, что это происходит с ней, нет, разве он мог бы так над ней издеваться. Опасаясь описаться, она придавила ладошки к промежности и с удивлением нашла, как очень были возбуждены и раздуты ее лепестки и густая слизь на их в несусветном количестве.

Затаив дыхание, она встала с кровати и давясь рыданиями, позволила для себя излиться на мраморный пол. Желтая лужа росла на очах, а она все рыдала, страшась наказания от него. При всем этом она отлично понимала, что все это он сделал нарочно, специально принудил ее хитростью испить воду а позже с позором описаться рядом с кроватью. Он сделал это специально, поначалу представляя для себя ее вероятный стыд, прокручивая не раз каждый ее поступок и предполагая даже количество ее слезинок и всю силу ее мучений. Да, она была стопроцентно права. Он играл с нею, глумился над ее эмоциями, испытывая удовольствие от собственного садизма. Нарыдавшись вволю, она, Обессиленная, забылась в неспокойном сне.

Он возвратился скоро. В спальне он увидел то, что и рассчитывал узреть… правда, разбитая ваза в его планы не заходила, но зато потешила от всего сердца. Он некое время смотрел на нее, спящую и вздрагивающую, а позже погрузился на кровать рядом с ней и поцеловал припухшие от слез веки. Он лаского облизал ее левую щеку – она была соленой. От его прикосновения она вздрогнула и пробудилась. Он обнял ее и погладил по голове, приговаривая «моя бедная девченка…». Она опять расплакалась, но скоро успокоилась, положив голову ему на плечо. Дождавшись, пока она совсем придет в себя, он вытер ее слезы ладонями, поцеловал в губки, достаточно жарко и запанибратски. Потом он отдал приказ ей сесть на корточки перед лужей, обширно разведя колени и тщательно поведать ему обо всем, что вышло. 1-ое, что пришло ей на разум «он безумец!». Заметив ее помешательство, он напомнил ей, что с самого начала предупреждал – будут закидоны, неясность, из ряда вон выходящие желания и фантазии.

Она кивнула и подчинилась ему. Села на полу и густо краснея тщательно поведала ему о собственных приключениях. Все это время он посиживал на краю кровати, в его руке был цветок астры, которым он поглаживал ее раскрытую промежность. Создавалось воспоминание, что он не слушает ее. Когда она окончила рассказ, он вздохнул и увидел, что она ослушалась его, он не доволен и накажет ее. Потом он отстегнул цепочку от кровати, но ошейник с нее снимать не стал. Он произнес, что приготовит завтрак, а она должна привести в порядок спальню и себя. У нее на это 20 минут.

Позавтракав, они направились на прогулку. Он говорил ей о том, что познакомился с соседями – немолодой парой. Они гуляли по побережью, позже решили искупаться, невзирая на то, что вода была холодной. Ей было отлично и комфортно, он был ласковым и рачительным, обымал ее и всегда держал за руку. Об утреннем происшествии она практически забыла, а когда вспоминала вдруг, ей казалось, что это было не по истине, что это приснилось, ведь он таковой ласковый и внимательный- просто не верилось, что он мог довести ее до таких страданий. Обещание наказания нависло над ней и преследовало в течение всего денька. Но он как будто запамятовал о нем и даже не вспоминал больше. После обеда он очень длительно целовал ее в губки, она очень возбудилась и очень рассчитывала на продолжение. Он даже запустил руку в ее трусики, проверяя на сколько она очень желает. Но заместо продолжения он занялся ее ступнями и массировал ее ножки более 10 минут каждую. «какая непредсказуемость!» - задумывалась она, погружаясь в полудрему от его рук.

Ужинали они в обществе собственных соседей – пиццу и вино. ей тоже разрешалось испить, при этом без каких-то ограничений. Выйдя из коттеджа соседей, он достал из кармашка ее ошейник и поводок. Был глубочайший вечер и никого вблизи не было. Он ловко пристегнул на ее шейку ошейник и она покорливо опустилась на колени. Так они проследовали до собственного домика, находившегося в трехстах метрах от соседского. Когда они прибыли, он не позволил ей подняться, сказав, что она его собачка и вставать на две лапы еще не научилась. Они оба были пьяны и веселились. Он водил ее по комнатам за собой, сдирая кожу на коленках она торопилась за своим владельцем, тяжело дыша и смеясь от счастья. В спальне он не раздеваясь плюхнулся на кровать и здесь же уснул. Она поначалу не знала, куда себя девать. Позже сходила в туалет и в душ, причесала волосы и не снимая ошейник, легла рядом с ним на кровать. Счастливая и беззаботная, она стремительно заснула.

Она не сходу сообразила, что с ней происходит. Кто-то вылил на ее лицо стакан воды. Она испуганно села на кровати, протирая глаза кулачками. Когда она в конце концов открыла глаза, то увидела его. Он дернул ее за поводок и потянул за собой. Во всем его виде сквозила суровость. Она не могла поверить в такую перемену. По ту сторону окна только начинало светать. Спеша за ним, она вползла в комнату. Он был неразговорчив. Отдал приказ лечь на спину и придавить колени к груди. Она все еще оставалась в трусиках и это вызвало его недоумение. Одним скачком он сорвал их, оставив ее совсем нагую. Размеренным тоном он произнес, что на данный момент последует заслуженное наказание за ее, как он выразился, «неприученную и нетерпеливую пи**у». она не знала как себя вести, ей стало жутко. Он произнес, что ей будет больно, что в боли ее искупление. Перед тем как начать, он спросил, сумеет ли она терпеть и не кричать, либо ей сходу заткнуть глотку.

Он был очень груб и она удивилась от такового его поведения. Растерявшись, она промолчала, а он не стал дожидаться ее ответа. Он устроился прямо перед ее промежностью, сидя на коленях, его колени были как раз под ее мягенькими ягодицами. Она смотрела на него распахнутыми от кошмара очами. Поначалу он нерасторопно растирал ее промежность. Всей ладонью, нерасторопно водил по ласковым мокроватым складочкам, напористо массируя плоть. Она понимала, что он только разогревает ее перед тем, как перейти к главным действиям. Потом последовали несильные шлепки. Она уже была знакома с ними. И с более сильными тоже. Шлепки выполнялись сериями по 5, 1-ый был легкий, и дальше сила нарастала. Ей не было больно, быстрее это заводило. Он непрестанно смотрел на нее, время от времени он переводил взор на набухающую промежность тогда и его пальцы открывали губки, немного оттягивали их и отпускали. Он спросил, сколько ей лет.

Он отлично это знал, но произнес, что конкретно столько ударов обвалится на ее вульву. Больше он ничего не уточнял, только спросил, готова ли она. Она прикрыла глаза, выражая свое согласие, хотя и не была готова, но ожидание измучило бы ее еще посильнее. И здесь началось. Он начал свое наказание, приготовленное для нее. это были шлепки ладонью. Исключительно в сей раз он считал их, и удары следовали с двухсекундной паузой. Сила удара была таковой большой, что она уже на втором начала кусать губки, а на 5-ом шлепке не выдержала и заорала. Он отдал приказ заткнуться и не сбивать его, чтобы не начинать наказание поначалу. Он медлительно шлепал ее по промежности, следя за ее страданиями. Она кусала свою левую руку, стараясь не орать, а правой впивалась в ковер на полу. На восьмом ударе из ее глаз полились слезы, он улыбнулся в ответ, но продолжал наказание. Предчувствуя очередной удар, она вся сжималась и намеревалась сжать ноги, но он прочно задерживал ее раскрытой для наказания.

После двадцатого удара он тормознул, любуясь распухшей и побагровевшей промежностью. Она лежала на спине тяжело дыша, и не веровала, что это вдруг закончилось. Ее лицо, подмышки, грудь покрылись позже, она была вся в слезах. Он произнес, что осталось еще несколько ударов, и для этого он приготовил ей нечто особое. Он достал пластиковую гибкую указку и произнес, что последующие удары будут по клитору. Для этого она должна как можно обширнее развести руками свои губы. Он взял ее пальчики, поцеловал и приложил на те участки плоти, которые нужно было растянуть. Она только немного надавила и набухший клитор оказался беззащитным и лишенным собственного убежища. Он как будто высился над истерзанной плотью, большой и жесткий. Залюбовавшись, он потрогал его рукою. Она вздрогнула и застонала. Он отдал приказ ей считать и внезапно нанес 1-ый удар. От постигшей ее боли перехватило дыхание. Ей казалось, что она уже больше никогда не сумеет вздохнуть. У нее было чувство, что ей просто отсекли ее возлюбленный бугорочек и там изнывающая от боли рана. «считай!» - его глас возвратил к действительности. Задыхаясь, она произнесла «раз!». Дальше следовали удар за ударом, она считала срывающимся голосом, стонала и вскрикивала, когда пластмассовый конец со свистом опускался на торчащую головку.

Ее прошибал ледяной пот и прежние шлепки казались просто ласками в сопоставлении с теперешним испытанием. Пару раз ее руки покидали губки и он возвращал ее в прежнее положение, заставляя еще посильнее растягивать складочки, больше обнажая торчащий кончик. Последний удар оказался самым жгучим, и она уже не могла сдержать собственного одичавшего клика. Окончив наказание он отдал приказ еще некое время лежать в этом положении. Он закурил и пересел в стоящее рядом кресло, Следя за ней, всхлипывающей от боли. Он вышел и скоро возвратился со стаканом воды. Он посодействовал ей подняться с пола и усадил к для себя на колени. Он поил ее водой и гладил по голове, лаская шейку губками, пока она скупо пила. Ей казалось, что из кухни к ней пришел совсем другой человек. Она в который раз спрашивала себя, во что она впуталась, на что согласилась, этот человек глумится над нею… и здесь же отвечала сама для себя же – ей это все было нужно больше воздуха и воды. Поласкав ее и успокоив, он подвел ее к зеркалу в ванной.

Даже стоя ровно она ощущала, как налились ее губки и сейчас выпирали, как будто вытянутые невидимой силой. Когда она шла, они мешали ей, как что-то чужеродное и не ее меж ногами. Он усадил ее на пол и раздвинул колени. Сам сел сзади нее и предложил полюбоваться результатом. Он лаского прикасался пальцами к ее истерзанной плоти, а она, страшась боли, только содрогалась. Она растерянно смотрела на свое отражение и когда повстречалась взором с ним, тихо шепнула «Мне нравится, я очень признательна тебе». Он поцеловал ее в губки и произнес, что сейчас она прощена и может идти отдыхать. Но не до отдыха ей было – меж ног еще длительно горело огнем и она длительно вертелась, чтоб лечь поудобнее. Заснуть ей так и не удалось. Скоро она услышала, как он возвратился в спальню и лег рядом с ней. Его ладонь опустилась на бедро, потом скользнула ниже и возвратилась к ягодицам. Пальцы лаского прокрались в расщелину меж ягодицами и уткнулись в заднепроходное отверстие.

Он знал, что она не дремлет. Попа у нее была сухая, и все же, он нажал указательным пальцем на колечко, пытаясь протолкнуть его вглубь. Она вздрогнула, а позже оборотилась к нему. Собственной рукою он притянул ее за шейку к для себя, поцеловал, а потом нажал, заставляя опуститься ниже к его паху. Она сообразила, что он желает и с готовностью устроилась меж его ногами перед еще не в полную силу восставшим членом. Она старалась изо всех сил, облизывая его и посасывая, он расслабленно лежал, поглаживая ее по спине, не подгоняя и не останавливая. Спустя пару минут он повелел ей оборотиться попой к нему, в позицию «69». Она не вынимая изо рта набухший член, оборотилась так, как он желал и зависла над его лицом. Все то время, пока она сосала и голубила его, он поглаживал ее ягодицы и водил пальцем по анусу. Когда настал ответственный момент, он натужился и застонал от медлительно подступающего блаженства. В последующий миг он массивно излился ей в рот, и она с благодарностью и старанием вылизала все до капли. Опустошенный ее ласками он скоро уснул, хотя больше всего ему хотелось встать и отправиться плавать.